Название: Поглощение
Тема: тематической выкладки: ужасы
Автор: хачибукай
Пейринг/персонажи: Донкихот Росинант, Донкихот Дофламинго
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: R
Размер: ~2200 слов
Краткое содержание: дофла был настоящим чудовищем.
Предупреждения: каннибализм
Доффи она тоже поцеловала, потом утёрла из уголка рта его красное, совсем как джем из вкусной слоёной булки, которую Росинант сжал в ладошке. Сжал и красное наружу полезло.
Мама поправила на Доффи очки ещё, велела им обоим поиграть снаружи, пока в их комнате не уберут, и ушла.
Росинант стоял, сутулясь, и смотрел на капли джема на полу, косой луч из-за шторы падал как раз под его ноги, и капли были яркие, рубиновые с тёмными крапинами, красивые такие, но мама говорила, что с пола слизывать нельзя, даже если красивое. Ему говорила, а Доффи нет.
Росинант поднял кулак с мятой булкой, посмотрел на неё и сухо всхлипнул.
— Ну чего опять, — мгновенно окрысился Доффи, нос вздёрнул и губы поджал. — Перестань меня бояться.
Горло больно-больно сжало комом, глаза запекло, и Росинант попятился от него прочь, из тёплого солнечного луча в тень.
— Мама сказала тебе перестать меня бояться! — рявнул вдруг Доффи.
Эхо звонко раскатилось по пустой огромной зале. Звякнула за спиной посуда — Росинант упёрся в обеденный стол затылком.
— М-мама сказала тебя не обижать, — ватно промямлил он и смело покосился на Доффи из-под чёлки. — Там ничего не было про бояться.
Мама сказал ему не обижать чудовище — самое настоящее, зубастозлобное и голодное — и Росинант пообещал себе, что постарается и маму больше не расстроит. Вот если представлять на месте людей булки с джемом, может быть...
Доффи налетел, остановился нос к носу с ним, очки сползли на кончик и он смотрел на Росинанта своими странными глазами, тонко и тепло запахло кровью от его дыхания. А потом отобрал у него булку, швырнул её на пол и ушёл, так ничего больше не сказав.
Из их комнаты тихой тенью вышла бледная рабыня, остановилась, рассматривая что-то под своими ногтями. Заметив его, вздрогнула и поспешила прочь.
Потом, конечно, Росинант привык.
Не совсем, но он старался, даже когда Доффи был очень неаккуратным и рабы вновь выдраивали комнату от пола до потолка. Почему-то Росинант больше всего боялся наткнуться потом на оставленную каплю крови или кусочек мяса, или даже просто запах, ему часто снилось, как он находит под подушкой оторванное ухо, и плакал, а Доффи очень злился.
Мама говорила, что ничего не поделаешь, чудовищу надо есть.
Чудовищем она его не называла, конечно же.
«Доффи такой же, как ты, мой птенчик, просто ему нужна иная еда,» — она говорила, перламутрово переливающимся гребешком расчёсывала его волосы после ванной, и Росинанта так клонило в сон, он дремал, положив ей голову на колени, от них пахло чем-то цветочным, но этих цветов он не знал.
Его удивляло именно это, что Доффи был настоящим маминым, частью, отделившейся от неё, ведь мама была самым прекрасным, добрым и нежным, что существовало, а Доффи был ужасным.
Росинант постоянно пытался вспомнить, когда это случилось, когда он стал со странными глазами. Не могло быть так, что чудовищем Доффи был всегда. В конце концов, Росинант решил, что его подменили люди из волшебного холма. Фифи, дочка рабыни Пенелопы, ухаживавшей за садом, рассказывала ему по-ю секрету, что за стенами есть такой холм, из которого иногда выходят волшебные люди и делают необычные вещи. У Фифи были раскосые васильковые глаза, тонкие светлые косицы и всегда серые от земли нос и руки, и Росинант ей верил, к чему ей было выдумывать.
Однажды Росинант рассказал чудовищу об этом, случайно, вырвалось от страха, наверное, и на следующий день все самые худшие его сны сбылись: под подушкой утром он нащупал верёвку — тонкую косичку из светлых волос, только кисточка тёмная и слипшаяся от крови. Он сорвал голос, пока ревел, запрокинув голову и глотая лившиеся ручьём слезы, всё плакал и плакал, и даже не сразу заметил, что Доффи его тряс, даже не испугался, когда чудовище его стиснуло, обняло крепко.
— Ну хватит, Роси, ну не реви, прекрати реветь, — расслышал он сквозь собственный вой. — Я больше так не буду, Роси, хватит.
И Росинант неожиданно в самом деле перестал. Заткнулся, вытер нос и глаза рукавом, и стал ждать, когда чудовище его отпустит. Но почему-то ещё долго не отпускало.
Много лет спустя, вспомнив это, Доффи признался, что испугался, так громко и отчаянно ревел Росинант.
— Думал, ты совсем с катушек съехал, — сказал Доффи с пьяной откровенностью. Добавил, повернувшись к нему: — А ты свихнулся от того, что я голову этому тупому слабаку отрезал. Я ведь его даже не тронул.
Очки он сдвинул на лоб и теперь в любой момент они грозили съехать обратно.
Росинант не отводил взгляд.
Весь его страх остался где-то в том далёком-далёком утре, что-то в нём тогда переломилось, встало так, как встало.
Доффи на самом деле не притронулся ни к матери, ни к отцу, ни к нему самому, хотя скольких он растерзал ради пищи и развлечения за эти годы, Росинант и подсчитать наверняка не смог бы. На том острове, где умерла мать, где они рылись, как крысы, на помойках, Доффи ловил для себя грязных бродяг: заманивал на высокий мусорный холм, сталкивал вниз и перегрызал им, ещё ничего не понимающим, глотки.
Всякий раз он пытался заставить Росинанта есть их мясо, даже жарил куски для него.
Иногда после этого Росинанту снилось, что Доффи всё-таки смог, обманул его, и теперь он превращается в такое же, как он, чудовище. Росинант просыпался, беззвучно хныкал в подушку и, обессилев, засыпал вновь.
Иногда это замечал Доффи, но, видимо, принимал за обычные кошмары и успокаивал, как мог.
К тем людям, которых Доффи собрал вокруг себя и назвал Семьёй, он тоже «не прикасался». По крайней мере, Росинант этого не видел, но и отделаться от больного, странного любопытства, что было бы, вынуди Доффи необходимость долго голодать рядом с ними, всё же не мог.
«Я не выбирал, на чём сдвинуться», — писал ему в ответ на вырванном из блокнота листке Росинант, но дописать не успел: рука накрыла его руку с пером, прочертила на белом косую чернильную царапину.
— Роси, — позвало чудовище, хмельно качнулось к нему, протягивая другую руку к лицу. Росинант ждал, что дотронется, но нет. — Зубы.
Росинант замер, вопросительно посмотрел в ответ.
— Помада на зубах, — пояснил Доффи и отодвинулся. — Облизни, а то как девка совсем.
Росинант послушался машинально, облизнул, оскалился, но Доффи уже не смотрел на него. Вытянувшись расслабленно в кресле, смотрел в потолок, вслепую нашаривая початую винную бутылку.
— Знаешь, как они называли это в летописях? — спросил Доффи, голос был глухим и сонным. — «Болезнь Первых Королей». Чушь чушью, но она навела меня на одну идею. Раз уж быть королём, то с королевством.
Чушь чушью, согласился Росинант. Просто генетическая мутация, которая встречалась гораздо раньше до того, как первобытную вседозволенность вытеснил тщательный отбор. Хотя Сенгоку ему далеко не сразу поверил, думал, что Росинант выдумал чудовище из-за того, что Доффи убил отца, отрезал ему голову и пошёл размахивать ей перед вратами рая.
Доффи, казалось, уснул — так долго молчал и не двигался, но когда Росинант потянулся к блокноту, уронил голову на плечо, покосился:
— Я стану королём Дресс Розы. А ты будешь принцем, Роси. Что скажешь?
Росинанту нечего было сказать. Доффи всё сам придумывал за него, к чему вообще было тратить бумагу.
«Как скажешь, Доффи», — написал он в блокноте и, вытянув руку, покачал перед лицом чудовища. Чудовище улыбнулось в ответ мягко и закрыло глаза, чтобы наконец на самом деле уснуть.
В эти дни у Росинанта появился новый кошмар: Доффи приходил к нему, нечеловечески белый в лунном свете и без очков, садился на край кровати, кусая чёрным взглядом, а потом, наклонившись к шее Росинанта — на самом деле. Острые зубы давили на кожу, давили на бьющуюся на шее артерию всё сильнее и сильнее, но было не больно, только жарко и неудобно. Росинант просыпался, дрочил мягкой, вялой со сна рукой, курил и засыпал вновь.
Росинант ловил эти взгляды и наяву, словно нечто острое, тёплое касалось его когда он курил, дремал или читал газету, и он оборачивался сразу, только чтобы словить остаток, микродвижение, с которым Доффи отворачивался, менял позу, поправлял очки и делал вид, что не замечает.
Не сами взгляды, но именно это Росинанта настораживало больше всего. Доффи не умел быть скрытым и тихим, всё как в детстве — судорожная, животная жадность, стоило ему только ощутить доступность желаемого, поглощала его, и он не останавливался, пока не получал всё до последнего.
— Дресс Роза принадлежит нам по праву, — торжественно произнёс Доффи, поднял бокал вверх, вино едва не выплеснулось через край от резкого движения, и оглядел всех за столом, всю семью, вскользь мазнув по нему взглядом. — Принадлежит мне и моей Семье. И скоро мы возьмём себе то, что нам причитается!
— Конечно, Доффи! — булькнул Тревол.
— Обязательно Доффи! — откликнулся пискляво Пика.
Росинант достал зажигалку и подкурил, едва не подпалив себе чёлку. Сделал глубокую затяжку и поднял на Доффи глаза. Тот смотрел выжидающе, все они смотрели, будто знали его фруктовую тайну, ждали, что сейчас Росинант откроет рот и из него польются звуки, благодарности, одобрения, что угодно, что вписывалось бы в планы Доффи — иного и быть не могло.
Выдохнув дым, Росинант поднял вверх большой палец.
Иного и быть не могло, ведь всё должно было подчиниться чудовищу и лечь в его тарелку, без разницы, были ли это люди, которых оно хотело сожрать, или же страна, которой оно желало тешить своё самолюбие. Чудовище на всё смотрело одинаково.
Доффи научился за эти годы быть аккуратным с едой. Росинант отчего-то не ожидал, должно быть, слишком яркой была кровь на белых стенах детской.
А из-за фрукта стал ещё и разборчив.
Руфус Золотобокий был здоровенным детиной, даже без ног внушавший размерами, но в нитях висел как муха, лёгкая и беспомощная.
Руфус был капитаном базы Дозора на Гран Бри, и Росинант испытал горькое, жуткое облегчение от того, что Доффи зашил его рот нитями и тот, узнав, молча следил мутным взглядом.
— Присаживайся, — кивнул Доффи на пустующий стул рядом с Треволом. — Наш ужин как раз рассказал нам кое-что интересное, хотелось бы обсудить.
Он резал мясо ножом, придерживая вилкой, как если бы в тарелке перед ним лежал сочный свиной окорок, а не обрубок человеческой ноги. Никто из сидевших рядом мастей не обращал на это внимания.
— Ты не голоден, кстати? — спросило чудовище, отправляя в рот наколотый на вилку окровавленный кусок.
В первый момент Росинант не заметил стоявшего рядом блюда с нормальной едой, и его замутило от мысли, что они все едят то же, что и Доффи, и Доффи вновь предлагает ему, и отказаться, возможно, нельзя — если это какая-то проверка или.
«Нет времени», — нацарапал Росинант в блокноте подрагивающей рукой. — «Хотел убедиться, что всё в порядке».
Доффи удивлённо посмотрел на него, пожал плечами.
— Успел бы и завтра их архивы дочистить, — ответил, прожевав. — Но как хочешь. Вечером поговорим.
Вечером они не поговорили — работы оказалось больше, чем Росинант полагал.
Не поговорили и на другой день, когда Доффи с утра сорвался и улетел разбираться с бунтом на одной из перекупленных наркофакторий.
А на следующий день появились новые дети и Ло.
Про Ло он сказал: перспективный парень.
Росинант крайне удивился. Что могло быть перспективного в больном янтарно-свинцовой болезнью?
Оказалось, могло, только не для Доффи.
— Доффи чудовище, — сказал ему Росинант. — Самое настоящее. Он тебя съест и не подавится.
Мелкий засранец ему не поверил, даже нож в спину всадил, но не по-настоящему — про голос Росинанта промолчал, и про то, как Росинант называл Доффи чудовищем.
Чудовище пришло к нему поздно вечером: Росинант едва успел спрятать ден-ден-муши после разговора с Сенгоку. Сердце предательски часто забилось в горле, похолодели кончики пальцев, ну что за негодный шпион, подумал про себя Росинант.
«Что-то хотел?» — когда он царапал слова на последней странице блокнота, перо дрожало, буквы прыгали.
Доффи присел рядом, на край кровати, задев пяткой сваленную на пол шубу, под которой осталась улитка, замер, прикованный к ней взглядом, потянулся вниз. Запаниковав, Росинант схватил его за руку, и тут же отпустил. Чудовище покосилось в его сторону, неподвижное, следящее.
— Как твои раны? — спросило оно, и не дожидаясь ответа повторило: — Я надеюсь, ты избавился от своего обидчика, но если нет...
«Избавился. Всё в порядке.» — начиркал Росинант, перевернув последний лист.
Доффи кивнул в ответ и спросил вдруг:
— Что ты думаешь о Ло?
Что не дам его тебе сожрать, подумал Росинант. Испортить, извратить его израненную душу, сделать таким же людоедом, может быть, не в прямом смысле этого, но чудовище есть чудовище во всём, изнутри и снаружи.
«Раздражает», — написал Росинант под «всё в порядке». — «Ненавижу детей».
— Когда я смотрю на них, я вспоминаю нас с тобой на том острове, в той дыре, куда притащил нас отец. Брошенных, беспомощных и требующих мести, — Доффи склонил голову к плечу, выговаривая слова медленно, словно из сна, в его «нас» не было Росинанта, но будто сам не понимая этого, он был крайне уродливо искренен, — Он очень похож на меня. Я думаю, из его ненависти вырастет нечто особенное, и это будет нам на руку.
Качнувшись вперёд, Доффи коснулся его живота открытой, горячей ладонью, пальцы дрогнули. Паника вновь сдавила Росинанту лёгкие и гортань, и чтобы избавиться от прикосновения, он потянулся за чем-то ещё, на чём можно было написать ответ. Ладонь скользнула вниз, по бедру, дёрнулась, исчезла. Исчез пристальный взгляд, ищущий что-то под кожей.
— Береги себя, Роси, у нас впереди много великих дел, — сказало ему чудовище и наконец оставило его в покое.
Название: Red
Тема: мистика, вампирская AU
Автор: хачибукай
Пейринг/персонажи: Дракуль Михоук
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: 648x900 px
@темы: работа: текст, работа: визуал, команда: Шичибукай, выкладка: тематический день (мистика/ужасы)
-
-
21.11.2019 в 06:23Очень хорошо
Красиво, стильно, опасно, про Михавка
Очень порадовали, спасибо!
-
-
29.11.2019 в 10:41Ооо, потрясный коллаж
-
-
02.12.2019 в 12:06Спасибо))