осенний фест! — @дневники: асоциальная сеть

среда, 20 ноября 2019

17:00

Germa Kingdom, тематическая выкладка: 1 арт, 2 текста

все записи пользователя в сообществе Germa Kingdom

@темы: работа: текст, команда: Джерма, работа: визуал, выкладка: тематический день (мистика/ужасы)

URL

суббота, 16 ноября 2019

00:12

Голосование: AU

все записи пользователя в сообществе one piece fall fest

Чтобы проголосовать, назовите в комментариях к этой записи от 2 до 4 работ.
Все работы должны принадлежать разным командам. За каждый голос начисляется 1 балл.

Форма голосования:
1. Название команды — Название работы
2. Название команды — Название работы
3. Название команды — Название работы

Список работ, участвующих в голосовании:
Germa Kingdom — Яблочко?
Germa Kingdom — Джермузики
Germa Kingdom — Пистолет
Germa Kingdom — Цена флирта (в денежном эквиваленте)
Germa Kingdom — Hier kommt die Sonne
Germa Kingdom — Счастливая Сора
Germa Kingdom — Пустота
Germa Kingdom — Подло и исподтишка
Germa Kingdom — Ну почти
хачибукай — лоботомии всем в этом баре
Остров Курайгана — Нездоровая дружба
Остров Курайгана — Кто слышит, того и проблемы
Arlong Park — Хаччи
Arlong Park — Арлонг
Arlong Park — Официант!..
Arlong Park — Главное - найти правильные слова
Mugiwara Kaizoku — Удачная новая жизнь
Mugiwara Kaizoku — По пути
Mugiwara Kaizoku — Начало
Mugiwara Kaizoku — Monster Trio
Mugiwara Kaizoku — Курортный роман
Basil Hawkins — Лампада
Basil Hawkins — Обыкновенный день
Minion Island — принцип чистоты помысла

Участники конкурса могут голосовать за работы своих команд, в том числе за свои собственные.
Публичные и анонимные аккаунты, а также аккаунты сообществ в голосовании не участвуют. Также в голосовании не могут принимать участие пользователи без дневника, с пустым или закрытым дневником; в дневнике должно быть не менее 3 страниц записей, сделанных до 01.10.2019 года. Если у вас закрыт дневник, достаточно ненадолго открыть его организатору, для проверки.

Голосование продлится до 30.11.2019 включительно.

@темы: оргпост, голосование, выкладка: AU

URL

пятница, 15 ноября 2019

23:58

Миньон: AU

все записи пользователя в сообществе Minion Island

КОКАИНЕЙ

Название: принцип чистоты помысла
Тема: АУ
Автор: Minion Island
Пейринг/персонажи: Трафальгар Ло/Диез Дрейк, упоминаются другие
Категория: слэш
Жанр: магический реализм
Рейтинг: PG-13
Размер: ~6400 слов
Краткое содержание: — Никогда не выполняй просьб незнакомых ведьм в ночь на Самайн, — сказал ему в спину Ло.
Предупреждения: да, слипнется, атг, Ло-цундере.
Примечания: если долго вглядываться в бездну, то можно угадать, какой игрой автор вдохновлялся.

1.

У оборотня были голубые глаза, в неоновых сумерках они горели полумесяцами. Он всё смотрел на него и смотрел, обгладывал лопатки Ло своим лунным взглядом.

— Боишься, — спросил Ло, не выдержав первым, — что превращу тебя в жабу?

— Скорее, в рыбку, и смоешь в унитаз, — потупившись, ответил оборотень.

Ло улыбнулся шутке, но улыбка показалась ему слишком легкомысленной, и он убрал её.

— Я превращаю по средам, сегодня пятница, — сказал он серьёзно, отрывая бумажную салфетку и глядя на оборотня через зеркало. — Что будешь делать дальше?

Оборотень поморщил красивый римский нос и неловко поболтал в руке пустой пивной бутылкой. Не первой, судя по неровному румянцу на щеках.

— Принести тебе выпить? — спросил он, подняв взгляд на Ло.

На самого Ло, не на его отражение в зеркале, и Ло это понравилось. Надо было срочно с этим что-то сделать. Он вытер руки, смял салфетки в мокрый ком, бросил в урну у раковины и твёрдо приказал:

— Принеси мне жужелицу, жимолость и жёлтый металл, — и вышел прочь в душную шумную вечеринку, стараясь не торопиться слишком явно.

Оборотень не пошёл за ним, и Ло почти успокоился, выпил четыре шота, после чего подумал и взял бутылку, и с ней успокоился ещё больше. Дома, на прикроватной тумбочке, стоял заблаговременно сваренный антипохмельный, и пьянеть Ло не боялся совсем, гораздо больше его беспокоило, что оборотень вернётся.

И он вернулся, ведь ведьмы ничего не боялись просто так: вывалил на стол перед Ло ветку с узкими вытянутыми листьями, пару монет и сигаретную пачку, в ней едва слышно шуршали хитиновые лапки. Следом поставил бутылку пива, широкой ладонью свернув ей крышку и пододвинув её к Ло, вторую открыл для себя.

— Не знал, какое ты любишь, — сказал он и нахмурился, заметив наконец початое Ло.

— Я люблю по-собачьи, «с поводком», — оскалился Ло в ответ, очень пьяно и мягко, совсем не так, как он хотел.

Оборотень покраснел ещё больше, недовольно и пятнисто, откинувшись на спинку дивана.

— Что? — выдохнул, притворно удивляясь, Ло и спросил, скопировав его движение: — Неужели нравится, когда тебе кидают палку и приказывают?

Он надеялся, что оборотень разозлится и уйдёт, но тот только устало вздохнул.

— Я просто хотел познакомиться, — ответил, глядя прямо, ловя взгляд. — Увидел твой костюм и захотел.

— Это костюм ведьмы.

— Да. Ведьма в костюме ведьмы, мне показалось это забавным.

В бутылочном боку плясали размытые блики от мигающей гирлянды. Ло провёл по запотевшему боку пальцем вслед за вспышками, а затем отодвинул её обратно. На ладони остался влажный след, который хотелось немедленно вытереть.

— Меня не интересуют просто знакомства. Если тебе не нужен секс, то ищи кого-то другого забавного, — бросил он и выскользнул из-за стола.

Ещё полтора часа он просидел у самодельной барной стойки, оббитой чёрным бархатом и похожей на гроб, самозабвенно занимаясь тем, за чем он на самом деле позволил себя сюда притащить — напиваясь. К тому времени, как внутреннее чувство меры сказало Ло хватит, вечеринка окончательно сошла на нет — утихла, уснула, в прямом и переносном смысле. Костёр в тигеле во дворе погас, музыка затихла в конце плейлиста, парень, стойко пытавшийся исполнять роль бармена в этом хаосе, полчаса как спал под стойкой, обнимая пустой кег. В попытках найти Шачи Ло перешагнул с десяток пьяных тел, не узнав ни в одном из них друга, выстрадал обратный путь на шатких ногах. Постоял на крыльце, в уютной туманной влаге, пахнущей прелой листвой, и попытался сесть на метлу. Та послушно держала, чуть подрагивая под его весом, но никуда не везла, и Ло выругался. Потом выругался ещё раз, попытался толкнуть стремена посильнее и бесславно повис на ней, словно огромный ленивец на ветке. Или как окорок на вертеле, изрядно пьяный и беспомощный.

— Подвезти? — спросил Оборотень.

У него был мягкий, почти мальчишеский голос, обманывающий ожидания того, как выглядел его владелец.

Ло его уже ненавидел.

— Спасибо, я справлюсь сам, — вежливо и твёрдо ответил он, закрывая на секунду глаза.

Темнота под веками кружилась, словно он не висел на упрямо парящей на месте метле, а волчком вращался вокруг своей оси, на огромной скорости нарезая бесконечный серпантин. От этой мысли ему стало дурно, и руки разжались сами собой.

Конечно, Оборотень его поймал.

— Будь так добр, отъебись от меня, — всё ещё вежливо попросил Ло, не открывая глаз, и добавил уже слегка угрожающе: — Иначе я сейчас заблюю твой костюм.

Его перевернули и аккуратно поставили ногами на землю.

— Я всего лишь хочу помочь, — сказал Оборотень.

Ло открыл глаза, и вращение оборвалось, оставив после себя противный ком в горле. Запрокинув голову, Ло жадно глотал воздух, пытаясь избавиться от него. Затем повернулся к Оборотню и неприязненно усмехнулся:

— «Просто познакомиться», «всего лишь помочь», какой же ты непритязательный в своих желаниях хороший мальчик.

И снова тот никак не отреагировал на издёвку, спокойно стоял рядом, придерживая одной рукой Ло за плечо, и Ло сдался. Он был слишком пьян, а этот кретин забудет о нём завтра.

Ло знал, что этого не случится, потому что ведьмы всегда знали такие вещи, но будучи пьяным он любил врать себе.

— Ты тоже пил, — вспомнил он свой последний аргумент. — Тебе нельзя за руль.

— Я вызову такси, — ответил Оборотень и достал из кармана телефон.

Ло отпихнул его руку, сел на сырой холодный газон и снова закрыл глаза, и открыл их только у дверей собственного дома. Его больше не тошнило, но между Оборотнем, разговаривающим с оператором по телефону, и привычно скрипящим под ногами крыльцом в голове Ло лежала умиротворяющая чернота, заботливо скрывающая от него любой позор, любую глупость, которую он мог бы сделать.

2.

Утром после вечеринки, выпив залпом эликсир и почувствовав себя чуть менее паршивым зомби, Ло проверил одежду и нашёл в кармане пальто потрёпанную увядшую ветку жимолости, сигаретную пачку с мёртвым чёрным жуком и две латунных десятки, и похмельные тошнота и слабость вновь подступили к груди. Ему казалось, он оставил эту неудачную и опасную шутку шуткой там, за столом, но спасительная чернота рассеялась и оставила его одного лицом к лицу со всеми его глупостями.

Через три дня на его крыльце лежала небольшая коробка. Ло так и не узнал, что было внутри неё, достаточно было того, что он знал, кто её оставил, и именно поэтому прошёл мимо, едва задев взглядом.

Ещё через два дня к коробке прибавился свёрток, а ещё через пять их стало вдвое больше, а ко второй неделе даже пришлось отодвинуть брезгливо носком ноги бумажный куль с чем-то бесформенным, чтобы поднять газету.

В среду на обеденный «перекур» зашёл Шачи и сказал: «Говорят, там были Охотники». Кроме Шачи и Бепо, ушедшего задолго до полуночи и торжественного выноса ящика с горючим, Ло не знал никого из присутствовавших. Не знал и Оборотня, но в том, что Охотником, из всех тех людей, мог бы быть именно оборотень, Ло видел зашкаливающую циничность.

Как всякая ведьма, он опасался не верить себе, но как всякая ведьма, которой не хотелось заработать паранойю на всю оставшуюся жизнь, он гнал прочь любое не имеющее прямого подтверждения беспокойство. Хорошая ведьма — разумная ведьма, а Ло был, несомненно, отличной ведьмой.

В четверг Ло не было дома, а вечером пятницы Оборотень сам пришёл к нему. Ло нашёл его в саду, спящим на лежаке, казавшимся крошечным и хрупким под таким весом. Он спал, закинув руку под голову, вторая свисала, костяшками касаясь земли, пальцы на ней подрагивали и беспокойно коротко сжимались, как у собаки, бегущей за добычей во сне. Простая белая футболка задралась, открыв дорожку густых рыжих волос на животе, и Ло с минуту пялился на неё, на крепкие узлы мышц, заметные даже под одеждой, на приоткрытый рот.

— Не ушибся? — громко произнёс он наконец, едва заметно взмахивая рукой и посылая в его сторону тонкую дымную нить заклинания.

Оборотень проснулся мгновенно, гладким, быстрым движением приподнялся, опираясь на руку, и дерево, иссушенное магией, хрустнуло, заваливая лежак на один бок. Дёрнувшись, Оборотень замер со смешным выражением лица, боясь двинуться снова.

— Что? — спросил он хрипло.

— Я сказал, что ножка сломана, — довольно оскалился Ло и остановился, опираясь на перила и глядя на Оборотня сверху вниз. — Небезопасно спать на незнакомой мебели.

— Я всё починю, — пообещал Оборотень и попытался подняться вновь.

Затрещала жалобно вторая ножка, и лежак окончательно развалился. Оборотень неловко молчал.

— Я всё равно собирался его выкинуть, — сжалился над ним Ло.

— Тогда я заплачу за новый, — не сдался Оборотень и как ни в чём не бывало вытянулся на обломках.

На сад опускался оранжевый вечер, дыхание начинало превращаться в пар едва слетев с губ. Ло снова уставился на его живот, и через пару секунд тот одёрнул футболку.

— Тебе некуда идти? — спросил Ло.

— Мне не к кому, — ответил Оборотень, запрокинув голову и глядя на него.

Ло отвёл взгляд и едва заметно скривил губы.

— Если тебе нужно приворотное зелье, то можешь купить его в ближайшем алхимическом магазине, я не варю и не продаю такие вещи в обход своих заказчиков,— прохладно процедил он и поднялся ещё на пару ступеней.

Это было бы простым и удобным объяснением, которого Ло хотел, пусть Оборотень не был похож на того, кому могло бы понадобиться приворотное зелье. Он не был похож даже на того, кому нужно покупать выпивку, чтобы затащить в постель, он мог бы просто подходить и улыбаться, и это сработало бы на ком угодно. На Ло сработало бы, но тот какого-то чёрта начал нести чушь про знакомство.

Оживившись, Оборотень поднялся из обломков.

— Нет, — спешно заговорил он, — я не...

— «Просто знакомства» не для меня, я, кажется, говорил это в нашу первую встречу, — продолжил Ло, преодолевая ещё одну ступеньку. — Единственные отношения, которые меня интересуют, — это хороший секс несколько раз в неделю, всё остальное — бессмысленная трата сил и времени.

Преодолев последнюю и дошагав почти до самого чёрного хода, он остановился на секунду и обернулся к Оборотню, неуверенно замершему у подножия лестницы.

— Я не собирался предлагать тебе ничего больше, — сказал тот, хмуря тонкие рыжие брови. — Ты не так меня понял.

Потянувшись было к ручке, Ло передумал и сделал шаг назад. Сложил руки на груди и поёжился от зябкой вечерней прохлады. Оборотень поскрёб пальцем облупившуюся краску перил и скопировал его позу, будто собираясь защищаться.

— Я... не умею так сразу, с совершенно незнакомым человеком, — выдал он наконец.

Даже рдеющий закат не скрывал его смущения. Наверное, тогда, подойдя к нему, Оборотень не был так пьян, как Ло показалось. Хотелось пошутить про справку от доктора или родословную до седьмого колена, но Ло лишь криво усмехнулся и произнёс в сторону:

— Сегодня я весь вечер буду варить зелья, завтра надо сдавать их на продажу.

Он не стал договаривать «можешь зайти в воскресенье», и прощаться тоже не стал.

Зайдя домой, сварил себе кофе и погрелся у камина и, забирая доставку еды, собрал наконец с крыльца все коробки и свёртки, по-прежнему не глядя в них. Как всякая ведьма, он знал, что оборотни не приносят бесполезных вещей.

3.

Оборотень притащил новый лежак, отдалённо похожий на сломанный, и Ло на мгновение представил, как он ходит между рядами мебели и придирчиво рассматривает каждый. На твёрдой, однотонно зелёной подушке до сих пор красовалась этикетка, и Ло раздражённо оторвал её. У него чесались руки сломать и этот, рассыпать гнилой трухой прямо у Оборотня в руках, но он не стал.

Не стал и одёргивать его, когда тот со сдержанным любопытством осматривался и прислушивался, то и дело возвращаясь взглядом к Ло, тонкие точёные ноздри вздрагивали едва заметно — принюхиваясь и составляя чёткую карту всех повседневных перемещений Ло по дому, узнавая его любимые места, его привычки. Хотелось бы верить, что Оборотень глуп и оставит всю эту информацию недолгим белым шумом в голове, но для глупого он был слишком настойчив и учтив одновременно. Словно в подтверждение всех мыслей Ло, Оборотень кивнул, стянул с плеч лёгкий вязаный кардиган и уселся у камина в гостиной, точно напротив кресла, в котором Ло обычно сидел. Пару секунд Ло полюбовался на его профиль в тёплом жёлтом отсвете пламени, переживая очередной приступ жажды разрушения, затем пошёл делать чай. Обронить в него пару корешков чего-нибудь ядовитого было соблазнительно, но Ло напомнил себе в очередной раз о разумности и вместо ядовитого захватил и сунул в карман чайный пакетик, набитый «языком висельника».

Способов заставить кого-то говорить правду существовало немало, но всё же, если он действительно был Охотником...

Вернувшись с подносом в руках, он застал Оборотня всё там же, держащего в руках телефон и читавшего в нём что-то до того, как Ло появился в дверях, а может быть, раньше — когда он только вышел из кухни, чуткий звериный слух уловил его приближающиеся шаги.

Ло чувствовал себя неуютно из-за этого.

— Я добавил в него белены, — с удовольствием соврал он, едва тот сделал пару первых глотков.

Оборотень медленно моргнул, посмотрел в свою чашку и сделал ещё один глоток, на секунду довольно зажмурившись.

— Нет, не добавлял, — сказал он, устроив чашку в ладони и глядя на Ло всё с тем же любопытством, с которым исследовал дом. — Замечательный чай, кстати.

— Но мог бы, — пожал плечами Ло.

— Ты так упорно пытаешься задеть меня, — произнёс Оборотень, расслабленно оседая на спинку кресла и вытягивая длинные ноги. — Но позволил мне прийти и зайти в свой дом. Почему?

— Почему ты спрашиваешь? — ответил Ло вопросом на вопрос, стараясь выглядеть в меру безразличным.

Оборотень допил чай и, гибко потянувшись, поставил чашку обратно на поднос. Улыбнулся ему немного деревянно, не разжимая губ.

— Ты мне нравишься, и я хочу узнать тебя лучше, — сказал он и вдруг на секунду, короткую и обжигающе яркую, хищно оскалился: — Трудно, наверное, понять такое, когда самый большой интерес — поскорее насадиться на член.

Медленно, не меняя выражения лица, Ло поставил свой недопитый чай на поднос. Заскрипели гневно перекрытия дома, чуткого к магии и настроению своего жильца, но Оборотень делал вид, что ничего не слышит, не понимает и ничего ровным счётом не говорил — спокойно ждал, глядя на Ло своей умиротворённой лунной синевой.

Ло поднялся со своего места и забрал его чашку. Встав вплотную к камину, сунул руку в карман и, не вынимая её, надорвал пакетик с порошком. Взболтал чаинки на фарфоровом дне.

— Что же, давай знакомиться, — произнёс он и высыпал в пламя «язык висельника», и тут же выплеснул в него чай.

Пламя взметнулось снопом белых искр и запылало ярче.

— Это какое-то гадание? — поинтересовался Оборотень.

— Что-то вроде того, — кивнул Ло и сел в другое кресло, стоявшее ближе к огню.

Помолчал. Неестественно чёткая тень Оборотня зависла на стене, обрамлённая кругом каминного отсвета, неподвижная и ожидающая.

— Прости, — произнёс он вдруг. — Я перегнул палку.

Ло ещё немного посмотрел на неподвижную тень и вернулся к Оборотню взглядом. Оборотень действительно выглядел раскаявшимся, хотя, если бы не «язык», Ло бы всё же решил, что он просто пытается казаться лучше, чем есть.

Сцепив пальцы и чуть наклонившись вперёд, Ло усмехнулся:

— Ого, оборотень, который шутит шутки про собак.

Оборотень устало закатил глаза.

— Как тебя зовут? — спросил Ло. — Как меня зовут, я думаю, ты знаешь?

Он смотрел на Оборотня, но старался не терять его тень из поля зрения. Возможно, слишком заметно: оборотень покосился в сторону и ответил:

— Знаю. Запомнил твой адрес и нашёл в телефонной книге, — его тень беспокойно качнулась и замерла снова, и была неподвижна, когда он добавил: — Меня зовут Дрейк.

Эта маленькая ложь могла ничего не значить. Может, он нашёл его через друзей друзей, может, рылся в его почтовом ящике.

Может, знал имя Ло ещё до того, как переступил порог того сквота, в который Шачи притащил их «развеяться и нажраться».

— Так зачем ты пришёл?

Ло запоздало подумал, что если он всё-таки Охотник, то вся эта игра в «знакомство» потеряла смысл ещё когда он разорвал пакет в кармане, или даже раньше. Их наверняка дрессируют всем известным трюкам, по которым они могут быть распознаны.

— Я же сказал, ты мне нравишься, — хмурясь, словно действительно не понимал, почему Ло ему не верит, ответил Оборотень.

— И как же именно я тебе нравлюсь?

— Если тебе нужны какие-то грязные подробности, то я не мастер в этом, — отвернулся Оборотень, пряча глаза.

Когда тень в очередной раз осталась неподвижной, Ло не удержался от смешка. Вышло скорее нервно, чем весело. Его раздражала эта честность, раздражало, что вообще приходилось допрашивать Оборотня, раздражало собственное желание ему верить.

— Это больше похоже на допрос, чем на знакомство, — произнёс Оборотень, склонив голову к плечу, заставляя Ло напрячься от очередного невольного совпадения. — Может, просто скажешь, что не так?

Оборотни не умели читать мысли, никто не умел, даже вампиры, любившие и лелеявшие этот нелепый слух о себе. Но хорошая гадалка предсказывала будущее, потому что умела наблюдать. Ло в проницательности Оборотня не сомневался, и всё же.

Пламя начинало постепенно тускнеть. По-хорошему, стоило высыпать в него больше «языка», но, во-первых, Ло берёг его на действительно важные случаи, во-вторых.

— Ты Охотник? — прямо спросил Ло, наплевав на все предосторожности.

Во-вторых, он родился во Флевансе, в городе, в котором алхимики превращали ядовитый свинец в ядовитое золото.

В городе, в котором ведьмы ещё помнили не только заклинания жизни, но и заклинания смерти, и умели защищаться, и именно за это их сожгли во время Белой Чистки.

Как бы хорошо он себя ни прятал, Ло знал, что рано или поздно его начнут искать, за ним начнут следить, пристально разглядывая каждый шаг, поэтому Ло соблюдал все магические законы, абсолютно всегда. Он был разумной ведьмой.

Он мог бы заставить Оборотня рассказать всё, что нужно, но не мог.

Щепотка безобидного старого колдовства — максимум, что Ло мог себе сейчас позволить.

Пусть знают, что он знает.

— Да, — ответил Оборотень, ни он, ни его тень на стене не шелохнулись.

Ло помолчал с минуту, затем встал и унёс обратно на кухню поднос с чайником и чашками. Он не чувствовал ничего — ни облегчения, ни злости, ни обиды, ни даже любопытства, ничего, кроме какой-то глухой, неудовлетворённой неприязни, не столько к Оборотню, сколько ко всему в целом.

Вернулся в гостиную и, прислонившись к косяку, попросил:

— Уходи.

— Хорошо, — покладисто согласился Оборотень.

Будто именно этого и ждал, подхватил свой кардиган, надевая его на ходу, направился к двери.

Замер, сжимая отлитую в форме змеи медную ручку.

— Я пришёл к тебе не как Охотник, меня никто не посылал за тобой. Вряд ли ты мне поверишь на слово, но я говорю правду, — сказал он и вышел.

4.

Ло не мог вспомнить, видел ли он его когда-то раньше. Маленький город, где изо дня в день все сталкиваются друг с другом нос к носу, видели друг друга хотя бы пару раз в год. Ло был не самым общительным человеком — не выносил навязчивого человеческого общества за парой исключений, но даже он знал фамилии всех своих соседей и помнил тех, кто чаще всего обращался в срочную травму в его дежурства. Социальная обязанность Ло не тяготила, но и не вызывала желания устроиться в клинику на полную ставку. Пара дней в месяц, пара десятков лечебных эликсиров из запаса в сотню — ерунда, которая приносила Ло некоторое полузабытое удовлетворение. Ему не нравились люди, но нравилось их лечить.

Вместе с первым снегом случилось первое за год ощутимое землетрясение, а вместе с ним — несколько пожаров, в больнице весь день было хаотично и шумно, за окнами то и дело, слизывая шинами тонкий слой снега, носились машины с мигалками, Ло пришлось вернуться ненадолго домой и забрать весь запас эликсиров.

Когда Оборотень появился на пороге кабинета, Ло невольно настороженно замер. Потом заметил руку, безвольно висящую на перевязи, чёрные подпалины на форме и ожоги.

— Так у тебя есть гражданская работа для прикрытия... — Ло сам забрал у него карту, глянул в неё, — мистер Диез?

— Это моё собственное желание и социальная обязанность, — сказал Оборотень и без приглашения сел на кушетку. — Как и твоя здесь, я вижу?

Ло ничего ему не ответил. Поставил отметку об обращении в карте, взглянул на параметры и отмерил дозу в пластиковый стаканчик.

Оборотней действительно часто привлекали к спасательным миссиям, с их нюхом, зрением и силой. Какой-то из мэров даже хотел создать специальный отряд магической помощи, но идея мало кому пришлась по вкусу. За долгие годы жизни бок о бок люди привыкли ко всему необычному, но справедливо опасались. Особенно ведьм, особенно — после Белой и Черной чисток. Оборотни же попросту пугали некоторых.

В каком-то смысле они были в одной лодке, но Оборотень был Охотником, и Ло всё никак не мог понять, почему.

Как в здравом уме можно было выслуживаться перед этими бесполезными трусами, ловя и наказывая своих же за их природу?

— Выпить залпом, в течение четырёх часов ничего, кроме воды, не пить и не есть, — отчеканил он инструкцию и протянул карту обратно. — Возможно жжение в местах повреждений и слабое повышение температуры в первые пару часов, не стоит беспокоиться, это нормальная реакция на ускоренную регенерацию тканей.

— Если бы я не был Охотником, ты бы меня не ненавидел? — спросил Оборотень.

Он выглядел расстроенным и уставшим.

— Если бы ты не был Охотником, мы бы не знали друг друга, — сказал Ло. — Ты можешь идти. Не задерживай, пожалуйста, очередь.

Смена Ло, сильно растянувшаяся, закончилась к полуночи. Оставив сменщице неиспользованные эликсиры, он оделся, поплотнее замотавшись в шарф — к всё ещё идущему снегу добавился несильный, но ощутимый ветер. Постоял в опустевшем холле, залитом ярким флуоресцентным светом.

Оборотень полулежал на кресле в зале ожидания, закрыв глаза и сложив на груди руки, будто пытался согреться во сне. Повязки на нём уже не было, только розовеющие пятна новой кожи говорили о том, что недавно там были раны, да и те должны были исчезнуть через пару дней. Невольно поджав губы, Ло протянул сестре на ресепшене свой пропуск, чтобы та засчитала его смену, взял со стойки у входа метлу и поторопился выйти, пока Оборотень его не заметил.

Ветер тут же швырнул снежных хлопьев в лицо. Без снегоотталкивающего лучше дойти пешком или взять такси. Тратить силы на заклинания Ло сейчас не хотелось, хотелось прийти домой, открыть бутылку вина и посидеть пару часов перед камином, и после лечь спать под уютные подвывания первой вьюги.

Когда двери больницы за спиной тихо хлопнули, Ло машинально развернулся в сторону кладбища и пошёл пешком.

Он знал, что убежать ему не удастся, но даже иллюзия побега ему нравилась больше, чем торчать вместе у стоянки и ждать.

Довольно долго они шли молча, Оборотень чуть отставал, но затем в несколько широких шагов нагнал Ло, и теперь мелькал в поле зрения и раздражал ещё больше.

— Чего тебе надо, Оборотень? — прокаркал недовольно Ло, не останавливаясь.

— Мне показалось знакомым твоё имя, — ответил тот спустя небольшую заминку, словно решал, стоит ли начинать об этом разговор. — Оно довольно редкое.

Ло стало сначала очень холодно, будто зимний холод ласково, до костей обнял его, пробравшись под тёплую одежду, а затем так же невыносимо жарко.

Ло знал, что Оборотень скажет дальше.

— Я поискал тебя в основных архивах и нашёл, — продолжил Оборотень, мерно шагая рядом. — Но не нашёл никого другого с такой же фамилией. Будто у тебя не было родственников или они были в другом архиве. К спискам Белой и Чёрной чисток доступ можно взять любому, но необходимо указать точную причину обращения.

Они почти подошли к воротам кладбища, и Ло сбавил шаг.

Впервые в жизни он ощущал себя так беспомощно и не знал, что ему стоит предпринять.

Если Оборотень рассказал о нём, то, вероятно, по его душу придёт инквизиционная комиссия, будет суд, череда судов, нудной волокиты длиной в годы, и в конце, если его не признают виновным ни в одном из магических преступлений, то до конца жизни будут держать под постоянным контролем без права выезда куда-либо. Посадят в клетку, сделав вид, что охраняют от него людей.

Если он убьёт Оборотня, его просто сожгут.

Если оставит в живых...

— Я не стал слать запрос, на случай, если ты действительно один из выживших, — донеслось до Ло через вату, заложившую уши.

— Хочешь сам вытрясти признание?

Губы так легко слушались Ло, что это немного пугало. Он заметил наконец, что стоит посреди кладбищенской центральной аллеи, не помня, зачем свернул сюда.

Оборотень нахмурился, а затем вздохнул, но не зло или раздражённо, а растерянно.

— Если ты действительно... — он запнулся и облизнул губы. — Твоё недоверие вполне обоснованно, и я не знаю, как мне доказать тебе, что я не собирался и не собираюсь ловить тебя и сдавать правительству.

— Никак, — выронил зло Ло и посмотрел на него. — Допустим, я поверил, но ты так и не ответил на вопрос, зачем я тебе?

— Я же говорил, ты мне н... — начал Оборотень, и оборвал себя на полуслове. Подумал пару секунд и закончил: — Не знаю.

— Тогда я могу помочь тебе, — сказал Ло.

Ухватив Оборотня за ворот куртки, потянул к себе, так низко, чтобы не пришлось тянуться самому, и поцеловал. Губы у него были горячие и чуть влажные от снега, Ло поймал его удивлённый выдох и зажмурился, стискивая кулаки. На плечо неуверенно легла рука. Целовался он так же осторожно, будто ждал, что его в любой момент оттолкнут. И был, в целом, прав.

Запустив ладони под высокий ворот свитера и прикоснувшись к голой коже шеи, Ло отстранился и прошептал коротенькое заклинание. Оборотень вздрогнул всем телом, отпрянул, вытаращившись дикими горящими глазами, а затем, заскулив, упал на подломленные колени — кости стоп и предплечий тянулись и росли с влажным тихим шорохом, и тысячами игл пронизывала кожу шерсть. Ещё полминуты он позволил себе сидеть перед Ло, сбившись в огромный шерстяной ком, нелепо обтянутый одеждой, а затем медленно и безмолвно распрямился, плавно расплетая огромные лапы, и стал выше ещё на две головы, нависая над ним.

Когда Оборотень качнулся навстречу, Ло невольно отступил, но, ничего не делая больше, тот только смотрел блёкло-голубыми круглыми глазами, глубоко посаженными под массивный свод глазниц и лба.

— Зачем ты это сделал? — пролаял он, впервые в нём слышалась злость.

Теперь его голос звучал так, как надо, как Ло хотел бы его слышать, без обманов — раскатистым утробным рычанием зверя.

— Захотелось посмотреть, какой ты уродливый в своём настоящем теле, — вызывающе открыто улыбнулся ему Ло.

Формально он ничего не нарушил. Оборотной магией ведьмы свободно пользовались всегда, чтобы учить своих и чужих полукровок превращаться в щенят. Оборачивать насильно взрослого не запрещалось, но это было большим оскорблением.

Оборотень оскалил полную острых длинных зубов пасть, наклоняясь ближе. Неестественно длинная ладонь снова легла на плечо, почти нежно утыкаясь в лопатки когтями, Ло чувствовал даже через плотную ткань пальто и продолжал улыбаться. Хотел ли он на самом деле — он не понимал, всю голову заняло странное чувство правильности того, что он видел.

Оборотень был отвратителен, часть его была всё ещё похожа на человека, и это отталкивало и завораживало ещё больше.

Ему придётся пробыть в таком виде до самого утра.

И, наверное, после этого он поменяет своё намерение хранить тайну Ло.

Лапа на плече Ло дёрнулась, и Оборотень, задрав морду, хрипло провыл.

Затем, мотнув тёмно-рыжей гривой, отпустил его и развернулся к воротам.

— Никогда не выполняй просьб незнакомых ведьм в ночь на Самайн, — сказал ему в спину Ло.

Оборотень дёрнул ухом и бесшумно зашагал прочь по ровному первому снегу.

Придя домой Ло разделся и, перед тем, как рухнуть в кровать, приклеил к зеркалу записку: «Свободен вечером?», чернилами к стеклу.

5.

Ло поселился в своём доме, потому что тот был домом для ведьм. Люди обходили его стороной, мелкие вандалы и воры даже не думали соваться дальше крыльца. Десятки других ведьм жили в нём до него, чинили его, достраивали, усовершенствовали и оставляли тут свои заколдованные вещи для будущих жильцов. Несмотря на ветхий вид и беспорядочную архитектуру, дом мог выдержать любое землетрясение, и даже разломись под ним земля, долетел бы до дна провала целым.

Зеркало Ло обнаружил через год после того, как вселился, в одной из чердачных пристроек, и тогда же познакомился с другим Ло.

Тот тоже жил в этом доме — в другом этом доме.

Как он объяснил Ло, зеркало показывало ту его версию, у которой всё было по-другому, за исключением некоторых ключевых событий. Так, у них обоих убили родителей, они оба были ведьмами, и оба иногда нуждались в компании кого-то понимающего.

— Ты думаешь, ритуал действительно сработал вот так случайно? — спросил другой Ло.

Ло долил себе вина и посмотрел задумчиво в его рубиновую глубь.

— Не нахожу иного объяснения его поведению, — ответил он. — Слишком много совпадений. Они высылают тайные патрули в любое более-менее крупное скопление людей, но это была хэллоуинская вечеринка в полузаброшенной старой гостинице, на которую приглашали по знакомству. Кто-то должен был донести Охотникам, куда именно надо идти.

— Или же они следят за всеми официально нежилыми зданиями в городе, — добавил другой Ло, и Ло кивнул.

Он был прав, хотя это мало что меняло.

Утром он увидел вторую записку на своём зеркале, наклеенную с другой его стороны. «Свободен. Пьём?» — было написано в ней. Ло написал на чистой стороне своей «да» и, перевернув, приклеил её обратно. Вечером он перетащил зеркало к камину в своей комнате, взял вина и побольше подушек с кровати.

С другим Ло было спокойно, несмотря на то, что иногда они смотрели на вещи радикально по-иному. Но всё таки это был он сам, а не кто-то чужой.

Ло по другую сторону зеркала отхлебнул прямиком из бутылки и неожиданно совершенно серьёзно сказал:

— Возможно, ты ему на самом деле просто понравился.

— Нет, — прищурился с подозрением в ответ Ло.

— Кора тоже был Охотником, — ещё более серьёзно и мягко напомнил другой Ло. — Но он меня спас и никогда не выдаст.

— Мы живём отражёнными жизнями, так что это меня не утешает.

Кору Ло никогда не видел, но слышал о нём не раз. Другой Ло рассказывал, что в его Флевансе ратуша осталась цела, а вместе с ней все данные и документы, по которым позже ловили тех, кто смог сбежать от чистки. В реальности Ло архив сгорел, обеспечив ему некоторое, пусть и довольно хлипкое прикрытие.

В своей реальности Ло рос один.

Другого Ло спас Охотник, много лет и по сей день прятавший его от смерти.

Порой он именно этим и раздражал. Ло понимал, что именно здесь лежала разница между ними: тот, другой, никогда не выживал сам по себе и часто смотрел на вещи мягче.

— Что-то остаётся схожим.

— Я знаю, — вздохнул Ло и взъерошил волосы, и Ло в отражении невольно повторил его жест, но с совсем другой интонацией: легко потрепал макушку и потянулся. — Но если я сделаю хотя бы одну ошибку, то меня будет некому прикрыть.

— Зачем жить, никогда не рискуя?

Ло хмуро посмотрел на своё отражение и не стал спорить.

Потому что этот спор никуда бы не привёл.

Ло всегда говорил, и сам считал, что он не совсем одинок. У него были друзья, иногда появлялся кто-то, с кем можно было трахаться, не заморачиваясь ничем другим, и ему вполне хватало этого количества людей в жизни.

Но иногда Ло ловил себя на мысли: если бы у него был кто-то, кому бы он доверял, ему бы не пришлось, в очередной раз запутавшись, говорить с самим собой.

Они допили вино, поболтав обо всяких ничего не значащих вещах и новостях, и разошлись. Ло первым сказал, что у него есть пара незаконченных дел, и действительно, остаток вечера провёл на кухне, расфасовывая высохшие травы по банкам.

Заказал пару вещей через онлайн-аукцион, отписался нескольким заказчикам и паре пациентов, и собирался лечь спать, но, повинуясь порыву, вышел в заснеженный сад, кутаясь в накинутое на домашнее пальто.

Луне не хватало одной крошечной дольки до полноты, но завтра она должна была стать целой, окрасив мир под собой в призрачный мертвенно-синий цвет.

— По полнолуниям у меня бессонница, — сообщил Ло холодной чистой белизне вокруг.

Он не думал, что Оборотень где-то рядом, тот наверняка отсыпался перед самой беспокойной ночью в месяце. Но всё же казалось, что его услышали.

6.

Бытовало мнение, что частые бессонницы на полнолуние у ведьм это наследство от тех Первых, кто начали связывать себя с оборотнями, крепче, глубже, чем просто общим домом и взаимными услугами.

— Так что не так с просьбами на Самайн? — спросил Дрейк.

Он стоял на крыльце у чёрного входа, снег, мерно падавший, ложился на рыжие вихры и медленно таял, отчего они слипались иголками.

— Существует куча разных версий легенды о том, как Первые ведьмы создали оборотней, — начал Ло и протянул ему кружку с дымящимся кофе. Выглядел Дрейк потрёпанно, хотя полнолуние закончилось почти неделю назад. — Что сделали их из людей, и что наоборот — из зверей. Все они чушь по большей части, магисологи считают, что оборотни — самостоятельная магическая ветвь, существовавшая до и вместе с ведьмами, хотя ведьмы, вероятно, ускорили эволюцию оборотней и именно это искажается в устных пересказах легенд. Но старые ритуалы, связывавшие такие союзы, вполне реальны.

— Магия не работает по неосторожности, — отхлебнув кофе, нахмурился Дрейк.

— В те времена никто ни к кому не подкатывал с идиотскими просьбами просто так, — усмехнулся Ло и услышал в ответ тихое фырканье. — Ритуал работал на чистоте помысла. Если ведьмы хотели себе оборотня, они находили того, кто исполнит просьбу по собственному желанию. Нельзя было связать так кого-то насильно.

Дрейк покосился на него, изогнув бровь.

— Ты хотел завести себе оборотня? — спросил он.

— Нет, — поспешил ответить Ло. Помялся, повертев в пальцах кружку. — Разве что принцип чистого помысла не особенно различает типы желания «завести».

Дрейк издал короткий, рычащий смешок, оскалившись на секунду, как тогда, у камина.

— И что теперь? Это навсегда?

За неделю Ло перерыл всю обширную библиотеку, занимавшую целый флигель рядом с оранжереей. Информацию о ведьмах нельзя было просто так найти в интернете, поэтому он искренне порадовался заботе своих предшественников, оставлявших в ней книги, и пообещал оставить что-то от себя и для следующего жильца.

За неделю, в которую Оборотень, обидевшись, не тревожил его, он почувствовал себя непривычно нецелостным, и от тоски, подогревающей упорство, читал и перечитывал всё, что как-то касалось связующих обрядов.

Он искал, как прервать связь и, конечно, нашёл.

— Нет, не навсегда, — сказал он, залпом допил остаток кофе и поставил кружку на ступеньки.

Он собирался сказать, что, если Дрейк хочет — а он, несомненно, хотел бы, — вернёт все к тому, как оно было, но вслух произнёс совсем иное:

— Только через несколько лет. Что-то вроде временного контракта со сроками.

Дрейк молча кивнул. Поставил свою кружку рядом с кружкой Ло.

— Меня всё устраивает, — добавил он через несколько секунд напряжённой тишины, в которой Ло пытался успокоиться. Рядом с живым детектором лжи это было сложно. Улыбнулся вдруг, широко и искренне: — Я всё равно думал попросить тебя ничего не менять. Можешь меня отталкивать сколько угодно, ты знаешь, что я не лгу, когда говорю, что мне нравится быть с тобой.

Ло подавил в себе острое желание запустить в него кружкой и сбежать.

— Отлично. Значит, встретимся через пару лет, — сказал Ло и отступил к двери.

— Я собирался позвать тебя на свидание немного раньше, — сказал Дрейк.

Он скорчил серьёзную мину и выжидающе смотрел на Ло, вцепившегося в дверную ручку.

— Ненавижу свидания, — предупредил его Ло. — Но с интересом посмотрю на твои попытки.

7.

Однажды Ло проснулся и понял, что больше не живёт один. Это не было чем-то явным так долго, но в это утро он внезапно взглянул на дом так, будто была ещё прошлая осень, и он только познакомился с настырным и подозрительным Оборотнем.

Ло обошёл дом, подмечая кучу маленьких и незаметных изменений. Чужая одежда, новое, удобное не для него, расположение вещей, другой запах, забытый в спешке перед выходом на работу телефон, на звонок которого Ло и спустился в столовую. Он постоял и посмотрел, как тот истошно разрывается мелодией, и в том же отсутствующем состоянии пошёл готовить себе завтрак.

Телефон прозвонил ещё пару раз, и Ло почувствовал острое желание превратить его в пыль. Забрав его из столовой, он поставил его на беззвучный режим и на всякий случай — сунул под подушку Дрейка.

У него даже была чья-то ещё подушка, для кого-то, кто спал с ним в одной постели.

Ло хотел озвучить это чувство вслух, но передумал. Другой Ло, поняв, что никаких выводов из сказанного не последует, спросил:

— Так чем закончилась та история с массовыми проверками из-за убийства?

— Ничем, — пожал Ло плечами. — Никто не пришёл и ничего не узнал. Я не хотел его спрашивать напрямую, что именно он сделал. Всё, что я знаю — Дрейк был моим свидетелем, подтвердившим, что в тот день я был с ним.

Потерев шею, скрытую высоким воротом водолазки, другой Ло широко зевнул, будто не спал всю ночь.

— Повезло, — сказал он.

Ло внимательно посмотрел в зеркало и неожиданно заметил, что там тоже что-то изменилось.

— Ты съезжаешь? — спросил он тут же.

— Да, решили, что пора поменять место. Дом отличный, но я ненавижу долго торчать на одном месте. Ты же знаешь, как зачаровывать зеркала?

Ло знал, и кивнул в ответ. Они пожелали друг другу удачи, пообещав ещё как-нибудь встретиться, но оба понимали, что этого наверняка не случится. Некоторые связи существовали ровно столько, сколько им было отмерено их необходимостью.

Осознание этого было почти неприятным, и Ло попытался привычно забить его работой, ровно до вечера, когда вернулся Дрейк.

— Под подушкой, я знаю, — сказал он, проходя мимо лаборатории.

Ло захлопнул рецептурный том, выставил таймер, чтобы не забыть снять с огня последние эликсиры, сунул телефон в карман и пошёл за ним следом. Остановившись в дверях спальни, смотрел, как Дрейк, вытянувшись на кровати, листает пропущенные звонки и сообщения.

— Я соврал тогда насчёт ритуала, — произнёс Ло.

Вышло на удивление просто, хотя весь почти год до этого Ло казалось, он никогда ему не расскажет. Даже после того, как он, вероятно, подставил себя ради него — тогда Ло подумал, что стоит придумать что-то посильнее, что-то, что подчинило бы Дрейка ему на самом деле и утешило бы чувство безопасности. И ничего не стал придумывать.

Оторвавшись от телефона и положив его на живот, Дрейк сказал:

— Я догадывался.

Посмотрел на Ло и добавил:

— Но всё равно не хочу его проводить.

Ло подошёл и уселся на край. Осмотрел свою-чужую спальню, зачарованное зеркало, накрытое чехлом.

— Я думаю уехать отсюда, — сказал он наконец.

— Куда? — спросил Дрейк.

— Куда-нибудь на болота.

— Отличный выбор.

Ло усмехнулся и вытянулся рядом, задевая его. Дрейк тут же потянул его ближе и шумно обнюхал макушку и шею.

— Если ты намекаешь, что это повод оставить тебя в покое, то мне проще взять свободную лицензию, — горячее дыхание щекотно касалось уха и щеки, и Ло закрыл глаза. — Жечь никого без разрешения нельзя, но в остальном я могу поступать с ведьмами так, как заблагорассудится. Жить с ними на болоте, например.

— Кто учил тебя флиртовать, — пробормотал Ло.

Позволил сгрести себя в объятья, в теплоту и мерное, спокойное дыхание под ухом. Каждый раз он чувствовал себя при этом вором, пряча стопку книг, или напоминая, что это всё магия, это всё не на самом деле, а на самом деле случится нескоро. Но сейчас, Ло подумал, он чувствовал себя как ведьма, собирающаяся свалить на юг, на болота. Накидал мысленно список вещей, что стоит начать упаковывать сразу, а что в последнюю очередь, и что — оставить следующим жильцам дома. Вспомнил, что у Дрейка всё ещё был свой, другой дом, свои вещи, набрал воздуха, чтобы задать вопрос, и наконец заметил, что тот уснул.

Ло полежал в тишине, наполненной не его дыханием, и подумал в конце концов: он собирается свалить на юг не один.

@темы: команда: Миньон, работа: текст, выкладка: AU

URL

23:51

Доступ к записи ограничен

все записи пользователя в сообществе Mugiwara Kaizoku

Mugiwara Kaizoku

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL

23:51

Basil Hawkins | АУ | коллаж, мини

все записи пользователя в сообществе Basil Hawkins

@темы: команда: Бэзил Хокинс, работа: текст, работа: визуал, выкладка: AU

URL

23:50

Мугивары, AU: 2 текста, аэстетик, челлендж

все записи пользователя в сообществе Mugiwara Kaizoku

Mugiwara Kaizoku

@темы: команда: пираты Соломенной Шляпы, работа: текст, работа: челлендж, работа: визуал, выкладка: AU

URL

23:42

Arlong Park. AU. 3 арта, 1 фик

все записи пользователя в сообществе Arlong Park

@темы: работа: текст, работа: визуал, команда: Арлонг-парк, выкладка: AU

URL

23:21

Курайгана: АУ

все записи пользователя в сообществе Остров Курайгана

ну очень мрачное место

Название: Нездоровая дружба
Тема: АУ
Автор: Остров Курайгана
Пейринг/персонажи: Перона, Михоук, Зоро
Категория: джен
Жанр: флафф, юмор, дружба
Рейтинг: pg-13
Размер: 1143 слова
Краткое содержание: Совместно пережитое несчастье сближает.
Предупреждения: травматологические истории
Примечания: приёмный покой!АУ

Название: Кто слышит, того и проблемы
Тема: АУ
Автор: Остров Курайгана
Пейринг/персонажи: Зоро/Ташиги
Категория: гет
Жанр: юмор, романтика, соулмейты
Рейтинг: pg-13
Размер: 802 слова
Краткое содержание: соулмейт!АУ, где ты можешь слышать мысли своей родственной души, но только тогда, когда она пьяна.

@темы: команда: Курайгана, работа: текст, выкладка: AU

URL

23:13

Шичибукай: АУ

все записи пользователя в сообществе хачибукай

Название: лоботомии всем в этом баре
Тема: АУ
Автор: хачибукай
Пейринг/персонажи: Трафальгар Ло, Бартоломью Кума, Сабо
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: ~800 слов
Краткое содержание: в том, что произошло с Бартоломью Кумой, не было и не могло быть его вины.
Предупреждения: ау в каноне

— Сделай что-нибудь, — требует революционер Сабо.

— Ты же врач, — настаивает революционер Сабо.

— Он был хорошим, добрым человеком, — почти умоляет революционер Сабо, хватая его за рукав.

Ло выдёргивает у него свою руку.

— Был человеком, вот именно, — произносит он. — Теперь никакой врач ему не поможет — разве что механик.

Революционер Сабо раздражает его; он из той породы вдохновлённых праведников, которые уверены: их дело — разжечь огонь, обязанность всех прочих — немедленно сунуть в пламя руки. Ло дела нет до чужих ожиданий и убеждений, и уж точно ему нет дела до революционера Сабо — просто тот, в своей непоколебимой вере в справедливость, пытаясь добиться от Ло невозможного, только зря бьёт его по больному.

По чувству вины — хотя в том, что произошло с Бартоломью Кумой, не было и не могло быть его вины. Но он не может перестать думать, что мог всё исправить. Что должен был вмешаться ещё тогда, на Сабаоди, когда впервые встретил — и узнал — Пацифисту.

Ло знает, что на самом деле это не так. Бартоломью Кума был ему никем — просто человеком, у которого однажды, когда-то давно, была еда, по случайному совпадению — именно в тот момент, когда у Трафальгара Ло еды не было, зато была готовность её украсть.

— Отпусти меня сейчас же, ублюдок, — сказал Ло, лягаясь, — если не хочешь мучительно сдохнуть.

Лицо пирата под белой панамой очень выразительно осталось неподвижным. «Да что ты говоришь», — читалось в этой неподвижности больше, чем могла бы передать любая эмоция.

— Я жестокий и безжалостный пират, — наконец бесстрастно проинформировал его пират.

— А я смертельно болен и крайне заразен, — огрызнулся Ло.

Это было ложью, уже некоторое время, но ложью удобной и дающей желаемые результаты.

Не с этим пиратом, впрочем.

— Чем болен, наглостью? — спросил он.

— Мудак, — возмутился Ло, — свинцовой лихорадкой я болен! Слышал про Флеванс?

— Слышал, что он сгорел, — сказал пират, — вместе со всеми жителями.

— Во-первых, не сгорел, а сожгли, — сказал Ло, — а во-вторых, не со всеми, — и с вызовом уставился на него.

Пират всё ещё держал его за шиворот в паре-тройке метров над землёй вместо того, чтобы с воплем отвращения отбросить прочь, и Ло заподозрил неладное. Флеванс можно было упоминать лишь в расчёте на панику; другим возможным исходом была смертельная опасность. Конечно, на этот случай у Ло был фрукт, но риск всегда оставался.

Но пират не паниковал и не пытался его убить.

— Кто сжёг? — спросил он наконец.

— Дай пожрать, потом допрашивай, — обнаглел Ло.

Пират хмыкнул и опустил его на землю.

На свой рассказ Ло выменял у него целых две рыбины, горячих, только с огня, ещё шкворчащих соком. Одну съел целиком, от второй не смог осилить даже половину, хотя старался наесться впрок. Набив брюхо, Ло нехотя выполнил и свою часть сделки — рассказывал только об армии Дозора, о семье старался молчать, но не вспоминать не мог, и вскоре горло сдавило, а глаза предательски защипало, и Ло замолк насовсем.

— Опять Правительство, значит, — сказал негромко пират, недобро поджав губы, и больше о Флевансе не спрашивал — спросил только, остались ли у Ло ещё семья или друзья.

Они все мертвы, подумал Ло, они умерли в огне, или в снегу, и только я зачем-то всё ещё здесь.

— Последнего из них я оставил на Миньоне, в Северном море, — буркнул он вслух, не уточняя подробностей, хватит с него подробностей.

Пират кивнул, стягивая с одной руки перчатку.

— Кстати, всё хотел сказать, — перевёл тему Ло, пока он ещё чего-нибудь не спросил, — панамка у тебя ваще унылая, ты бы её сменил на нормальную, или хоть разрисовал что ли. Только чур не пятнами, стиль не украдёшь, но...

Пират хмыкнул, и на секунду Ло показалось, что он едва заметно улыбнулся, впервые за всё время, а потом он легонько подтолкнул Ло ладонью, и мир пронёсся мимо.

Кроме короткой и почти стёршейся из памяти встречи Ло ничего не связывает с Бартоломью Кумой. И всё же почему-то внутри мерзко ноет, когда Ло видит его таким — пустой оболочкой, в которой не осталось ничего человеческого, не осталось его самого, безвольным покалеченным рабом, которого Правительство не только обезвредило, но и унизило напоследок.

И только поэтому, а не потому, что революционер Сабо всё ещё чего-то требует, Ло раскрывает купол Операционной.

Ло вскрывал животных и людей, умерщвлённых и живых, и ни в одном из них ни разу не смог найти душу — поэтому он не знает, что ищет, пытаясь нашарить вслепую, не знает, как это найти и где, и только может только надеяться на фрукт.

— Кавардак, — произносит Ло.

— Эй, что ты сделал! — скрежещет революционер Сабо механически и возмущённо.

— Обмен тел, — говорит Ло. — Если от вашего приятеля ещё хоть что-то осталось, хотя бы часть личности, то в твоём теле, без программ и механизмов, он вспомнит себя.

Революционер Сабо затыкается и с напряжением всматривается в собственное лицо.

Ло тоже ждёт, молчит и ждёт.

Он никогда толком и не знал Бартоломью Куму, но, наверное, смог бы узнать в нём того однажды встреченного пирата, если бы только тот заговорил.

Тело революционера Сабо смотрит на них в ответ безжизненно и пусто.

@темы: работа: текст, команда: Шичибукай, выкладка: AU

URL

20:48

Germa Kingdom, АУ: 1 арт, 3 текста (пост 1, АУ в каноне)

все записи пользователя в сообществе Germa Kingdom

запись создана: 15.11.2019 в 20:48

@темы: работа: текст, команда: Джерма, работа: визуал, выкладка: AU

URL

20:48

Germa Kingdom, АУ: 2 арта, 3 текста (пост 2, полная АУ)

все записи пользователя в сообществе Germa Kingdom

@темы: работа: текст, команда: Джерма, работа: визуал, выкладка: AU

URL

понедельник, 11 ноября 2019

00:06

Голосование: канон

все записи пользователя в сообществе one piece fall fest

Чтобы проголосовать, назовите в комментариях к этой записи от 2 до 4 работ.
Все работы должны принадлежать разным командам. За каждый голос начисляется 1 балл.

Форма голосования:
1. Название команды — Название работы
2. Название команды — Название работы
3. Название команды — Название работы

Список работ, участвующих в голосовании:
Basil Hawkins — Фокусник
Basil Hawkins — Кукла
Basil Hawkins — Фа
Basil Hawkins — Соломенное сердце
Germa Kingdom — Третий
Germa Kingdom — Костюм для Санджи
Germa Kingdom — Открытое лицо
Germa Kingdom — Не только избиение
Germa Kingdom — Мерч
Germa Kingdom — Добрые знаки
Germa Kingdom — Сила сплетни
Germa Kingdom — Make war not love
хачибукай — Welcome to the circus
Остров Курайгана — грустная, печальная история
Arlong Park — Добро пожаловать!..
Arlong Park — ...а тому ещё въебёшь?
Arlong Park — Акула в мутной воде
Mugiwara Kaizoku — танец с веерами
Mugiwara Kaizoku — Доверие
Mugiwara Kaizoku — Стеклянный шар
Mugiwara Kaizoku — Разыскиваются и очень опасны!
Minion Island — Принятие
Minion Island — Миньон

Не участвуют в голосовании:
Germa Kingdom — Сора старается (менее 500 слов)
Germa Kingdom — Обесцвеченная (менее 500 слов)

Участники конкурса могут голосовать за работы своих команд, в том числе за свои собственные.
Публичные и анонимные аккаунты, а также аккаунты сообществ в голосовании не участвуют. Также в голосовании не могут принимать участие пользователи без дневника, с пустым или закрытым дневником; в дневнике должно быть не менее 3 страниц записей, сделанных до 01.10.2019 года. Если у вас закрыт дневник, достаточно ненадолго открыть его организатору, для проверки.

Голосование продлится до 30.11.2019 включительно.

@темы: оргпост, голосование, выкладка: канон

URL

воскресенье, 10 ноября 2019

23:58

Миньон: канон

все записи пользователя в сообществе Minion Island

КОКАИНЕЙ

@темы: команда: Миньон, выкладка: канон, работа: текст, работа: визуал

URL

23:54

Мугивары, канон: 3 текста, сет аватар

все записи пользователя в сообществе Mugiwara Kaizoku

Mugiwara Kaizoku

@темы: команда: пираты Соломенной Шляпы, выкладка: канон, работа: текст, работа: челлендж

URL

23:28

Arlong Park. Канон. 2 арта, 1 фик

все записи пользователя в сообществе Arlong Park

@темы: выкладка: канон, работа: текст, работа: визуал, команда: Арлонг-парк

URL

22:47

Курайгана: канон

все записи пользователя в сообществе Остров Курайгана

ну очень мрачное место

Название: грустная, печальная история
Автор: Остров Курайгана
Размер: драббл, 550 слов
Персонажи: Перона, Брук
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG
Примечания: на заявку - болтливый череп
Предупреждения: оос, пропущенная сцена